Десять лет назад житель Магнитогорска Павел (имя изменено) попал в лобовое ДТП, после которого много лет восстанавливался от травм. Недавно его мобилизовали. К нам обратилась его жена Татьяна Денисламова, которая вот уже месяц бьётся, чтобы вернуть его домой. Она говорит, что его рука от локтя до запястья практически «мертвая», но его забрали после первого же визита в военкомат и теперь связи с ним нет. Ниже — рассказ самой Татьяны. Надежда вернуть мужа ещё тлеет.
__________
Авария страшной была. Его друг — сразу насмерть, Паша три дня лежал в коме. У него были переломаны обе ноги, позвоночник, долго он не мог ходить, переломаны обе руки, а на левой вырвало кусок мяса с сухожилием. Ее стянули как смогли, и всё. Недавно он научился ей что-то придерживать, сгибая в локте, а до этого она вообще не действовала. Рука ссыхается, ее надо постоянно разрабатывать, боли страшные. Кожа при этом ничего не чувствует: на ней ожоги от горячей батареи, потому что Паша кладет руку и не понимает, что та уже горит.
Повестку он получил 26 сентября. Накануне он пытался устроиться на завод, но его не взяли из-за состояния здоровья. Он позвонил в военкомат, ему говорят: «Чё ты переживаешь? Комиссия будет, тебя домой отправят». Мол, что мы, инвалидов набирать будем? А по факту мы приходим, его грузят в автобус и увозят. Я сразу пошла к военкому, говорю: «Что же вы делаете-то? Позвоните быстрее в Екатеринбург, у вас же есть такие полномочия». А он мне так с усмешкой отвечает: «У вас же есть связь с мужем? Вот и пусть скажет там, что домой хочет».
В Екатеринбурге он подходил к командирам несколько раз, ответ был такой: у тебя один выход отсюда. Ну то есть тебя никто отсюда не отпустит. Потом в Ростов их перебросили, там не к кому подходить было, они в лесу жили. А когда в Донбасс привезли, комбат увидел его руку и говорит: «Это что такое?! Ты как сюда попал?» Тут же приехал какой-то подполковник, командует: «Везите его в Луганск».
Отвезли в Луганск, там хирург его руку сфотографировал и сказал: «Парень, это что за издевательство?» Но гражданские врачи не смогли его комиссовать, потому что у них нет таких полномочий. Они составили подробную справку с описанием проблемы и сказали, чтобы он показал ее командованию и требовал назначения ВВК. Павел так и сделал, и всё — тишина. Справку он больше не видел.
А потом его подразделение стали на фронт перебрасывать, оставили в тылу нескольких с проблемным здоровьем: там у них был парень с аневризмой, эпилепсией и сахарным диабетом. Павел тоже остался. А потом он мне звонит и говорит: «Всё, зая, меня повезли». Я кричу: «Кто повез, куда повез?» А вот туда... И всё: четыре дня связи нет.
Давно нужно было оформить инвалидность, но Паша думал, что еще молодой и успеет. Он всё говорил: «Куда торопиться, рука же обратно не отрастет...» В магнитогорской больнице у него есть карта, где всё указано, родители пошли ее получать, а им сказали: не отдадим, пусть сам пишет заявление. А как он напишет, если связи нет?
Я как рыба об лед билась, писала, писала везде — в прокуратуру, к губернатору, уполномоченной по правам человека Сударенко. Но меня всерьез не воспринимали: головой помахали, посочувствовали, и никаких шевелений. Я позвонила в приемную президента, мне сказали: пусть он срочно пишет рапорт. Я говорю, там некому писать, там никто не разговаривает. Но после этого хоть Сударенко и прокуратура ответили: сказали, что делают запрос в больницу Магнитогорска. Но пока всё тянется, он уже на фронте.
Получается, для завода он недостаточно здоров, а для армии — пожалуйста? Ему всё говорили: не переживай, в Екатеринбурге будет комиссия, в Ростове будет комиссия... А по факту даже не надо было никаких сложных исследований: там достаточно телесного осмотра, чтобы отбраковать его. Если у человека нет куска руки, если кисть висит — ну что он там навоюет? И почему у страны такое наплевательское отношение к своим гражданам? А сейчас уже идут грузы 200!
Я с военкомом Металлургического района сколько раз говорила, и вчера тоже. Я спрашиваю его: «Вот как военный скажите, есть шанс его вернуть?» Он отвечает: был бы в Екатеринбурге, туда-сюда. Так я бегала, когда он был в Екатеринбурге! Сейчас всё представляют так, словно мы вовремя не спохватились, а я же с первого дня говорила, что он не годен. А мне отвечали: в Екатеринбурге разберутся. Вот так они и разобрались! А военком теперь говорит: для транспортировки назад деньги нужны, сопровождение, мол, ждите отпуска, потом проходите инвалидность. А связи с Пашей так и нет...
